Зависть. Такое сложное и неприятное слово. Одна моя знакомая всю критику в свой адрес объясняла завистью. Отмахиваясь от конструктивных замечаний, она беспечно и высокомерно оценивала критиков как малосообразительных людей. «Не могут простить мой успех», — усмехалась она. Успех, действительно, был заметный: рост подписчиков в инстаграме, монетизация и повышение благосостояния. По мере развития соцсетей быть блогером стало не так выгодно. Всегда найдется более красивая многодетная мама, более спортивная фитнес-гуру и более стройная нутрициолог. Продажа истории успеха и компетенции перестала быть выгодной, как только в конкуренцию вступило такое странное понятие, как экология общения.
Меня зовут Нина Архипова, и для читателей ADME я хочу рассказать, что на самом деле такое зависть к чужому успеху.
Портрет из личного архива Нины Архиповой, автор Андрей Рогозин.
Люди не любят, когда их гонят в условный рай палками. Люди предпочитают поддержку и уважение, соблюдение сроков и выполнение обещаний. Быть просто феей инстаграма уже мало, нужно быть деликатной и терпимой феей инстаграма. Щедрой и успешной. Делиться контентом бесплатно, а деньги просить небольшие и за какие-то глубоко инсайдерские находки. Продавать в 2019 году услуги, которые можно получить бесплатно, лишь погуглив, невозможно. «Зависть», — твердит моя знакомая и переходит на продажу рекламного места в своем аккаунте. Но и реклама продается плохо, аудитория сокращается, устав слушать о врагах и завистниках. Знакомая переходит на бартер и не теряет дыхания, перечисляя всех конкурентов, к которым уходят ее бывшие поклонники.
Можно годами толковать о недоброжелателях и препятствиях, теряя раз за разом соратников. В конце концов это надоедает: либо делай что-нибудь, либо не ной. Другая моя знакомая годами жалуется на своего мужа. Основания для жалоб у нее есть. Нет оснований для решения проблем. Вторичная выгода от позы жертвы обстоятельств перевешивает любые плюшки от хороших отношений. В конце концов, счастливые семьи все одинаковы, а вот несчастливые... Уникальное преимущество в любом застолье — монолог о негодном супруге. Муж от моей знакомой ушел. К завистливой и нехорошей женщине, как я понимаю из новой серии жалоб.
Моя коллега бросила успешную карьеру управленца и ушла в фотографию. Она учится, фотографирует, участвует в тендерах, ведет личные проекты, развивает свой бизнес и тратит на него огромное количество времени и сил. Ни разу я не слышала от нее о кознях завистников. О врагах и конкурентах. Она просто идет своим путем, работает и дорабатывает, ищет лучшие решения, преодолевает свои страхи и тревоги. Она их преодолевает много лет и все так же боится неудачи. Неудачи боятся все. Люди успешные, возможно, боятся даже сильнее.
«Тебе хорошо, ты сильная, не то что я», — сказала мне знакомая по родительской группе. Ненавижу такие фразы. Они отнимают у меня законное место на внутренней доске почета. Я мысленно вешаю там свою фотографию каждое утро, когда в 6 утра просыпаюсь и собираю детей в школу. Каждый раз, когда могу сдержаться и не вспылить в ответ на детские капризы, я украшаю свой портрет на доске почета флажочками. У той мамы есть время на размышления о горестях судьбы. Мне размышлять некогда. Эту колонку я пишу в выходной день, закончив две съемки, а прилетела я только вчера. Завтра мне предстоит работа за компьютером и домашнее задание в новом образовательном модуле (просрочила его уже на полтора месяца). Потом надо забрать детей, выдать им мать в дзене и принять шквал накопившихся эмоций. И так — день за днем, день за днем. Есть ли у меня силы, нет ли у меня сил — на подобные размышления нет времени. И сил.
Больше всего на свете я люблю лежать с книжечкой на кровати. Еще я люблю лежать в ванне. Отлично лежится в шезлонге. Уютно разложиться можно в поезде, чтобы вагон СВ и никого. Я могу лежать годами. Из меня вышел бы гораздо лучший Обломов: я бы лежала и не страдала никакой рефлексией. Только сплошное счастье, только восторг. Лежа ты не встречаешь опасностей. Ты даже не можешь упасть, особенно если лежишь на полу.
С двойняшками я жила на полу три года. Столько лет они хотели спать вместе с мамой. Полтора года из этих трех лет я их кормила. Я не люблю кормить грудью. Мало что я не люблю так, как кормление грудью. Ночные просыпания не люблю. Не люблю мыть детей от какашек. За годы материнства я отмыла тонны какашек. Перестирала километры детской одежды. Скормила детям пару килограммов нурофена. Я виртуозно впихиваю детям сорбенты и таблетки. Отлично провожу время с ними в больницах, в том числе на операциях. Дети потом хотят в больницу: мы там так смеялись, так веселились. Прекрасно вожу детей по стране и таскаю часами по музеям. Замечательно транспортирую их на кружки и другие занятия. «Мама, как ты не помнишь?» — поразился ребенок Мария на днях, когда я замялась с датой написания «Декамерона». Мама должна помнить и знать все, выдавать справки по истории, географии и культуре по требованию.
А я больше всего хочу лежать на кровати и читать. Совсем не хочу быть энергичной, веселой и одетой как-то иначе, чем в байковую пижамку. Еще носочки такие, знаете, из козьего пуха, чтобы ножкам тепло. Но, если я буду исполнять Обломова, мои дети не получат положенное им по праву рождения: материнское внимание, ласку, юмор, заботу, назидание, пример человека с интересами и каким-никаким образованием и работой, стабильным браком и адекватным социальным окружением. Поэтому я откладываю книжечку и шагаю по жизни поступью Командора, решительно и неотвратимо. Это не от избытка талантов или чего-то такого, что под елочку подкладывает Дед Мороз и что можно получить только сверху, таинственным озарением и повышенной духовностью. Открою секрет: Деда Мороза не существует.
Существует обычный, скучный, неблагодарный труд. Каждый день, без видимых результатов, но с упорством, которое можно было бы потратить на лежание и книжечки. Дело не в кознях завистников, не в плохих людях вокруг. Дело в нас.
Есть женщины, которые годами ждут волшебницу с ништяками, чтобы та наладила их жизнь. Превратила обычного мужа в сказочного принца, вопящих отпрысков — в воспитанных детей, а однообразную жизнь — в нечто восхитительное. На пути к этому счастью всегда стоят завистливые люди, которые сбивают координаты для волшебниц. И никогда не стоит сама дама, уныло повесившая ниже плеч голову. Она красиво возлежит. С книжечкой.
Ничего не могу с собой поделать: тоже завидую. Кушетка, торшер, плед, шелест страниц, отблески камина, аромат глинтвейна. Аж скулы сводит.
