Чтобы спасти своих детей от голода, кореянки освоили опасную мужскую профессию, в которой им до сих пор нет равных

В Корее их называют «хэнё» — «женщины моря». Романтичность названия тем не менее скрывает за собой тяжелый и полный риска труд. Ежедневно профессиональные корейские ныряльщицы погружаются в море, чтобы добыть в его глубинах съедобных беспозвоночных и водоросли. Это если вкратце. Но история начинает играть другими красками, когда выясняется, что самой взрослой хэнё около 90 лет, а большинство ее коллег моложе нее в лучшем случае лет на 30.

Мы в ADME сильно впечатлились тем, как изнурительная профессия помогла стойким женщинам повернуть вспять все устои патриархата, и полагаем, что это вполне справедливо.

Профессия ныряльщицы появилась в Южной Корее настолько давно, что концов уже и не найти. Википедия утверждает, что первым задокументировал факт существования хэнё голландский путешественник Хендрик Хамел, когда в 1653 году его корабль потерпел крушение в корейских водах. Он описал ныряльщиц с южнокорейского Чеджу-до (в переводе с корейского «остров Чеджу»). Тогда и сейчас это основная локация хэнё.

Традиционные статуи в честь хэнё на одном из пляжей Чеджу-до.

Член-корреспондент Российской академии естественных наук (РАЕН) Валерий Величко по долгу службы бывал на острове Чеджу. Он пишет о хэнё следующее:

«В отличие от других районов Кореи, где конфуцианство имеет большое влияние и женщины всегда играли подчиненную роль в обществе, на Чеджу-до веками сохранялся матриархальный уклад. Женщина руководит хозяйством и добывает средства к существованию. Она кормит всю семью и обо всем заботится. <...> Почти как у нас: и коня на скаку остановит, и ныряет глубже всех».

Интересный факт: у корейских ныряльщиц есть японские «коллеги» — ама (в переводе — «человек моря»), традиционные добытчики водорослей, моллюсков и жемчуга.

Почему именно женщины?

Изначально морским промыслом занимались мужчины, но в XVI веке из-за высоких налогов они стали покидать остров, чтобы заработать денег на корейском материке. Дома оставались их жены, которые в стремлении прокормить детей и раздобыть немного средств к существованию тоже обращались к помощи моря.

Газета «Сеульский вестник» упоминает о путевых заметках чосонского поэта Им Чжэ, в которых отмечалось, что ежегодно в море вместе с лодками тонуло более 100 мужчин и в такой ситуации вдовы были вынуждены брать на себя обязанности мужа-ныряльщика.

Ну и нельзя забывать о природных данных. Считается, что за счет лучшего распределения подкожной жировой клетчатки женщины проще переносят перепады температуры под водой (это не считая природной гибкости и плавности движений, которые тоже очень важны).

Востребованность и кризис

В начале ХХ века Корея оказалась под властью Японии и корейские женщины с радостью обнаружили, что на их промысел есть спрос: японские гурманы платили хорошие деньги за свежие деликатесы со дна моря. Дела у хэнё пошли так споро, что именно они становились кормилицами семей. Если вставал вопрос о свадьбе, то не девушки Чеджу-до беспокоились о приданом, а, наоборот, они сами ждали его от жениха.

Кстати, женщины с острова Чеджу надеялись, что родится дочь, так как появлялась перспектива на отдых в старости. В материковой Корее дела обстояли с точностью до наоборот: там сыновья получали наследство, продолжали род и заботились о пожилых родителях.

В новых условиях мужчинам острова уже не было нужды уезжать на заработки. Они оставались дома с детьми. Правда, старожилы вспоминают, как в те времена некоторые мужчины паразитировали на своих успешных женах, проигрывая и пропивая их доходы. Однако куда чаще заработанные тяжелым трудом деньги вкладывались в недвижимость и в образование детей.

Расцвет пришелся на 1960-е годы. Ажиотаж вокруг профессии был настолько велик, что началось серьезное соперничество между прибрежными деревнями (каждая стремилась обеспечить своим ныряльщицам контроль над урожайными зонами).

Но потом наступил кризис. У девушек, чьи матери хорошо зарабатывали морской «охотой», появилась возможность поступать в учебные заведения на материке, и ассортимент профессий ощутимо расширился. Кроме того, воротилы с континента обнаружили, что субтропический климат Чеджу-до идеально подходит для экспериментально завезенных из Японии мандаринов. Женщины острова меняли работу в непредсказуемом море на спокойный труд на плантациях, и приток молодежи в ряды хэнё прекратился практически полностью.

Сегодня на острове осталось около 4 тыс. хэнё, большая часть которых давно отметила 60-летний юбилей. История о девушках-«русалках» зазвучала по-новому: сегодня это скорее бабушки-«русалки».

Любопытные факты о хэнё

• У большинства ныряльщиц стаж длиной практически в жизнь. Ремесло передавалось по наследству от матери к дочери, и обучение начинали очень рано.
• Существует 3 уровня опытности хэнё: hagun — новички и пожилые женщины; junggun — более умелые хэнё, могут нырнуть на 5–7 м и задержать дыхание на минуту; sanggun — профи в своем деле, достигают глубины в 20 м, не боятся сложных территорий для лова, задерживают дыхание на 2 минуты.

• Несмотря на технические достижения в мире дайвинга, корейские ныряльщицы по старинке обходятся обычной маской и ластами. Правда, в 1960-е годы на смену простой домашней рубахе пришел гидрокостюм, который удерживает тепло. На спине «женщины моря» таскают сетчатые сумки, куда складывают улов, специальный нож и яркий, размером с крупную тыкву буй.

• Секрет мастерства в том, что, выныривая, женщины издают особый свистящий звук, который подготавливает легкие к следующему погружению. Этот звук известен как «сумби-сори» и также свидетельствует о том, что все прошло благополучно.
• За то время, которое хэнё проводит под водой (примерно от 30 секунд до 2 минут), ей надо успеть нырнуть до глубины, отыскать добычу, определить ее пригодность и кондицию, ловко срезать (в случае с осьминогами — поймать) и быстро всплыть на поверхность. У каждой женщины с собой сетчатая сумка, привязанная с яркому буйку. За час хэнё делают в среднем 10–15 погружений, потом немного отдыхают — и снова за работу.

• Рабочий день хэнё длится около 5 часов. Работают они не весь месяц, а 2–3 недели, в зависимости от погоды и условий прилива. Кроме того, по правилам, установленным водоохранными организациями, нужно делать перерыв между сезонами лова, чтобы дать возможность морским обитателям восстановить свою популяцию.

Сегодня власти Южной Кореи пытаются сохранить хэнё как элемент культуры страны. Для этого они оборудовали пляжи душевыми и домиками, где хэнё могут отдохнуть в течение рабочего дня, специально наладили производство витаминных добавок из диких водорослей, которые собирают ныряльщицы, популяризовали дайвинг и даже организовали водные шоу с участием «женщин моря».

Также были открыты музей хэнё и школа хэнё, в которой можно бесплатно обучиться профессии ныряльщицы. Каждую осень проводится фестиваль, где все желающие могут ощутить себя хэнё, погрузившись на небольшую глубину под руководством опытной ныряльщицы, а также посмотреть парад «русалок» и соревнования по плаванью и погружению между жителями островных деревень.

Благодаря этим стараниям, а также различным проектам в поддержку (яркий пример — «Happy Hae-Nyeo», организованный фотографом National Geographic и по совместительству сертифицированным инструктором по техническому дайвингу Y.Zin Kim), культура хэнё была внесена в список культурного наследия ЮНЕСКО.

Как считаете, стоит ли властям Южной Кореи тратить столько усилий, чтобы сохранить исчезающую профессию, или ее неактуальность все же решающий фактор?