Теплый текст о родном доме, после которого нестерпимо захочется маминых котлет

Нет места на Земле теплее и роднее отчего дома. Там ты всегда желанный гость. Стоит только переступить порог, как сразу попадаешь в крепкие объятия мамы и папы, из которых не хочется выбираться как можно дольше. Но время — безжалостная штука. О родительском доме и самых ценных мгновениях в жизни и пойдет речь в истории писателя Олега Батлука.

AdMe.ru публикует трогательный рассказ автора, после которого захочется во что бы то ни стало проведать родителей: уткнуться в теплое папино плечо и заглянуть в любимые мамины глаза.

Люблю бывать в гостях у родителей.

— Мама, а папа где?

— С утра полез мне за сапогами на антресоль и пропал...

То есть у них в квартире немного 80-е, заповедник, хотя телевизор по диагонали в два раза длиннее моего.

На обед фирменные мамины котлеты. Те, которые помимо котлет пахнут еще и детством. За годы они стали только вкуснее. Мой Артем называет их «коклеты», отчего кажется, что он с ними кокетничает. Порой и правда кокетничает, ковыряя котлеты вилкой, а я свои пять уже проглотил и воровато тянусь к его.

— Сынок, прекрати! — ругается мама. — Кто здесь ребенок, спрашивается.

Я же дома у родителей, хороший вопрос.

У Артема с дедом деловые отношения. Артем использует деда в качестве автосервиса. Однажды заставил меня притащить к ним сломанный велосипед. Я, конечно, тоже пытался его починить, но сделал только хуже: после моего вмешательства сходство с велосипедом было полностью утрачено. Дед залез в свой заветный шкаф, на двери которого на резинках висит три тысячи отверток, а на полках в банках из-под советского порошкового кофе томятся шурупы. Через 2 минуты велосипед был в порядке плюс приобрел функцию микроволновки. В свое время отец мог собрать из воздуха кассетный магнитофон.

Артем показывает бабушке мультики. «Сейчас будет страшно», — предупреждает он старушку.

И старушка натурально прикрывает глаза рукой. Старушке натурально страшно. А мой знай откусывает у бисквитных медвежат «Барни» головы и ухмыляется.

Мы с отцом смотрим футбол. Он болеет за «Динамо» с 60-х. Я делаю вид, что тоже болею за «Динамо». Хотя за те годы, что я болел за «Динамо», я болел за «Челси», «ПСЖ», «Реал», «Баварию» и даже за «Ноттингем Форрест». Перед поездкой к родителям я изучаю состав своей любимой команды.

— А Темка за кого болеет? — интересуется отец.

— Ой, пап, не спрашивай.

— Темка, а ты за кого болеешь? — спрашивает он.

— Я за черненьких.

— Как это? Здесь только синенькие и красненькие...

— Он болеет за судью, пап. Говорю же, не спрашивай.

Иногда одновременно с нами к родителям наведывается мой младший брат. Мы все люди местами интеллигентные, и в такой конфигурации из нас должно получаться «Аббатство Даунтон», но почему-то не получается. А получается «Семейка Аддамс».

Мой брат с Артемом начинают конкурировать, как сверстники, несмотря на то, что у брата у самого ребенок. Камнем преткновения обычно становится лего по мотивам «Друзей», принадлежащее брату.

— Я собирал его две недели, Артем, даже не думай дышать рядом с ним.

Через 6 минут.

— Мама, он украл у меня Чендлера!

— Де-ду-ш-ка!!! — раздается крик в другой комнате.

Это значит, Артем получил убежище за дедушкиной спиной. Политика.

Я облокачиваюсь на подоконник, выглядываю в окно. Во дворе мало что изменилось, даже черепашка-лазилка та же, только перекрашена. При развитом воображении легко вернуться назад. Вот только котлеты у мамы все чаще подгорают, и отец все реже находит в банках нужный шуруп. И я делаю единственное, что в моей власти, — ценю. Каждое мгновение с ними, и не стесняюсь объятий, и вглядываюсь в глаза, и запоминаю мелочи — всем этим мне дальше жить, когда придет время.

А какие самые теплые воспоминания о родном доме согревают ваше сердце?